Неоген (23-2.5 миллионов лет назад) — переходный период кайнозоя, за время которой живой мир на планете приводился к современному состоянию. Делится период на две эпохи: миоцен (23-5.3 миллиона лет назад), и совсем коротенький плиоцен после него.
Приближался к современным стандартам в неогене и климат. На Земле холодало. В конце миоцена начались первые после длительного мел-палеогенового перерыва оледенения, в период которых глетчеры от полюсов распространялись до умеренных широт. Однако, современного уровня достигла уже и приспособленность животных и растений. В предыдущих статьях цикла много внимания уделялось постепенной экспансии жизни с тропических мелководий во всё более суровые условия. В неогене этот процесс завершился. С появлением холодных арктических и жарких песчаных пустынь нашлись и готовые поселиться там.
Современный вид в миоцене постепенно приобретала и фауна. И на этом следует заострить внимание. С одной стороны, кажется, что всё просто. Сейчас живут одни виды млекопитающих, а 10-20 миллионов лет назад жили другие. Засим к тексту прикрепляется картинка с амбелодоном, и все счастливы. Но вопрос же в том, чем различались современная и неогеновая фауны, а не отдельные виды.
На смену «индрикотериевой» фауне в неогене приходит «слоновая». Название весьма условно, так как сами индрикотерии в начале миоцена ещё здравствуют, а в конце его на планете живут отнюдь не только слоны. Суть перемен в том, роль гигантских травоядных падает, роль же огромных, а позже и просто больших (слоновые разной величины попадались) — растёт. Значительна и роль травоядных мелких — величиной с кролика. Но животных среднего размера, играющих первую скрипку в наши дни, в неогеновом лагере травоедов всё ещё очень мало.
Размеры животных определяются доступными им методами приспособления. Значение гигантизма заключается прежде всего в повышении уровня защиты. Гигант неуязвим для хищников сам. В варианте рептилии он просто долго живёт и производит огромную массу потомков, самый везучий из которых сумеет вырасти и занять его место. Млекопитающие упростили процесс, рожая детёнышей крупными и выкармливая их… Но лишь настоящие исполины подобные индрикотериям могли сходу откормить молодняк до размеров обеспечивающих защиту от массовых хищников. В неогене на смену гигантам пришли великаны, живущие группами и способные защитить молодь уже после того, как перестанут выкармливать её. Альтернативой физическому превосходству взрослых, способных одним своим видом отбить хищнику аппетит, — а уж бивнями легко отбивающих всё остальное, — сначала выступали лишь малый размер и скрытность.
То есть, вариант защиты от хищников путём стремительного бегства в палеогене ещё не рассматривался. Хотя и бег уже изобретён, и проворство хищных зверей оставляло желать лучшего. Лишь в неогене ситуация начала меняться. К концу периода основной версией травоядного становится быстроногое существо средних размеров, в случае опасности удирающее вместе со своим потомством, уже через неделю после рождения не отстающим от взрослых. Фауна гигантов устаревает (хотя и её методы продолжают работать) и в следующий период — антропоген — переходит под названием мегафауны.
К периоду неогена относится вторая волна экспансии млекопитающих в воду. Обнаружив, что там уже занято китообразными, — и даже уже продвинутыми, вооружёнными эхолокацией, —ластоногие расположились в прибрежной зоне. На деревьях же прогресс носил качественный характер. В середине миоцена впервые появляются древесные животные среднего размера. Ранее, ещё с пермского времени, четвероногой мелочи в ветвях хватало. Но приспособление более крупных животных к надземному, подвижному, а значит чреватому бесславным падением в случае плохо рассчитанного прыжка, образу жизни подразумевало чрезвычайно развитую координацию движений. А значит и продвинутую нервную систему. Внезапно оказалось, что для процветания на деревьях цепких лап и хвоста мало. Требуется ещё и развитый мозг.
Проблема повышения вычислительных мощностей была решена. И в лесах миоцена появились обезьяны. Формально, кстати, обезьяны существовали уже очень давно. Разделение ветвей приматов и рукокрылых (тогда ещё не летающих и даже не планирующих) произошло 90 миллионов лет назад, в мелу — как раз, когда вымирали ихтиозавры. Ещё через 10 миллионов лет разделились ветви обезьян и выбравших ночную активность полуобезьян. Но тогда-то и те, и другие походили на белок. Узнаваемыми и относительно крупными обезьяны стали лишь 30 миллионов лет назад.
Человекообразные обезьяны появились 18 миллионов лет назад. В конце миоцена — 7 миллионов лет назад — часть из них спустилась с деревьев, превратившись в обезьян прямоходящих — австралопитеков. Которые, дабы продвинутая нервная система без головокружительной древесной акробатики не простаивала даром, уже в плиоцене перешли к протоорудийной деятельности. Верхней границей неогена считается момент появления рода Homo.
«часть из них спустилась с деревьев, превратившись в обезьян прямоходящих»
Неправильно!
По современным данным, наши предки уже были прямолазающими на деревьях.