Потенциально обитаемые планеты можно разделить на две категории. К первой следует отнести миры, на которых наличествуют условия для удержания воды в жидкой фазе. И едва ли стоит сомнения в том, что все тела этого типа обитаемы. Геологическая летопись свидетельствует, что на Земле жизнь появляется спустя не более 200 миллионов лет после возникновения морей. Причём, в раннем архее, ко времени которого относятся первые биогенные отложения, жизнь принимает уже достаточно развитые, достигшие уровня бактериальных сообществ формы. То есть, появляется-то она ещё раньше. Сразу появляется. Вместе с жидкой водой. Зарождение жизни, представляется, таким образом, не случайностью, реализация которой требует времени, а закономерностью.
Также, можно не сомневаться, что на «влажных» планетах жизнь будет подобна земной, как в смысле химической основы, так и в отношении принимаемых форм. Углеродная жизнь — наиболее очевидное решение, предпосылки к которому в виде необходимых химических соединений найдены даже в межгалактическом пространстве. Далее же достаточно вспомнить акулу, тунца, ихтиозавра и дельфина, несмотря на огромные различия в происхождении и внутреннем устройстве, выглядящих примерно одинаково, – именно так, как это диктуют соображения целесообразности плавающему хищнику в землеподобных условиях.
…Но другой вопрос, если жидкой воды нет. В этом случае не работают, как аналогии с земной биосферой, так и «углеродная» химия. Как следствие, с одной стороны, сама возможность появления жизни вызывает сомнения, но с другой, если жизнь появится, быть ей придётся чем-то чуждым, особенным и интересным.
Поскольку вода представляет собой одно и наиболее популярных во вселенной соединений, отсутствовать на планете она может лишь по причине слишком высокой или слишком низкой температуры. Причём, первый вариант вызывает мало оптимизма, – жара естественный враг сложных соединений. Холод же, напротив, способствует химической стабильности. С ледяными небесными телами, на которых плещутся океаны жидких газов, все не так безнадёжно.
Одно из решений для ледяного мира уже предлагалось в статье о жизни на Титане. Микроорганизмы представляющие собой капельки фосфина, не замерзающего и не растворяющегося в среде из жидкого метана. Но решение это не блестящее. Капельки, сохраняющие форму за счёт сил поверхностного натяжения, заведомо не способны выстроиться в макроскопический «многоклеточный организм».
Возможно, более перспективным является вариант жизни на криохимической основе. То есть, с процессами способными протекать лишь при температуре, измеряемой десятками кельвинов. С одной стороны, холод замедляет реакции, но с другой, даже самые нестойкие и в обычных условиях соединения приобретают стабильность. Очень слабые, разрушающиеся при комнатной температуре просто тепловым движением, химические связи начинают выстраивать атомы в сложные структуры.
Связанные с криосинтезом гипотезы слишком смелы, чтобы наука на данном этапе могла оценить их правдоподобие. Однако, реализация такой возможности неизбежно породит столь странные организмы, что при встрече они едва ли сразу будут опознаны, как таковые. Тепловое движение молекул в криогенном мире крайне замедленное ответственно также и за скорость обмена веществ. Что превратит не только растения, но и животных в подобия минеральных образований, подвижность или рост которых могут быть отмечены лишь при длительном наблюдении.
При этом, гигантский или даже сверхгигантский, не имеющий аналогов во «влажных» мирах, размер в ледяном мире может быть нормой. Просто потому, что позволит свести к минимуму потери выделяющейся в организме энергии. Криохимическое «дерево», скорее всего, примет форму льдины, дрейфующей в газовом океане, усваивающей «палубой» свет, а «днищем» растворённые материалы.
«Сухопутные» растения узнать будет проще. Состоять им придётся изо льда, но их выдаст движение жидких газов (скорее всего, именно фосфина) по капиллярам. Ведь, так или иначе, жизнь — это химические реакции, для протекания которых требуется жидкая среда.
