Древние цивилизации исчезали разными путями. В большинстве случаев, возникнув на некой территории, предыдущая поглощалась следующей, обогащая её в культурном отношении. Некоторые, как например китайская, просто однажды быть «древними» переставали, превращаясь в средневековые. Но иные и просто исчезли, не оставляя следа в более поздних культурах, в письменных источниках и даже в легендах. В Африке, Евразии, особенно часто в Америке в джунглях или пустынях, где, казалось, никогда не было и быть не могло ничего, кроме дикости, время от времени обнаруживаются руины впечатляющих построек, о создателях которых можно что-то узнать только по рассыпанным у подножия сооружений черепкам.
То есть, иногда цивилизации, действительно, исчезают. Не под натиском варваров, которые потом всё равно ассимилируются, и становятся продолжателями пути, а сами собой и наглухо. Хрестоматийным примером может служить цивилизация майя, в средние века отметившаяся массой поразительных свершений. Помимо единственной Америке настоящей системы письменности, использующей слоговый алфавит, майя первыми в мире ввели в математике понятие нуля, а также создали календарь, точнее Григорианского. Правда, не пользовались им, предпочитая другой — 260-дневный, основанный на смешанной, с основаниями 20 и 13, системе счисления… Что, кстати, многое объясняет. Однажды поняв, до какой же ерундой занимаются их жрецы, майя просто бросили строить пирамиды и прямые, как стрела, дороги (по которым всё равно ничего не перевозилось, ибо изобрести колесо руки не дошли) и разошлись по домам.
Именно так. Майя всё бросили и разошлись. Этот народ существует до сих пор, но уже без признаков цивилизации, как минимум, собственной. То есть, гибель культуры вовсе не означала исчезновение населения. Причины же упадка и краха цивилизации как в случае майя, так и во всех прочих, остаются предметом дискуссий. Но дискуссий касающихся деталей. Общий же сценарий же всегда сводился к социальному взрыву, спровоцированному неким (именно тут место для споров — каким именно) природным бедствием, снизившим продуктивность хозяйства. Выращивавшие маис в лесных деревнях майя однажды решили, что маиса мало, и содержание армии жрецов, вместе с их мегапроектами, алфавитами, нулями и календарями, им больше не по карману. Скрипач не нужен. Всё.
Стоит также отметить, что синдром внезапного прекращения характерен лишь для самых ранних — медно-каменных — цивилизаций. Большинство попыток на данном этапе заканчивается именно таким образом. Уже в бронзовом веке случаи окончательного краха единичны. А после изобретения железа уже не наблюдается чего-либо подобного. Уровень развития на некой территории может снижаться, но признаки культуры уже никогда не исчезнут полностью. Основанный римлянами Лондиний хотя после крушения Империи и малость растерял сумрачный блеск глубочайшей в обитаемом мире дыры (появились дыры и похуже), но остался, переходя из рук в руки, на своём месте.
Причина «детской смертности» цивилизаций заключается в изначально низком развитии производительных сил, технологий и, соответственно, малом объёме излишков, которые могли бы аккумулировать высшие сословия. Слабость эта становится особенно опасной в условиях однообразия хозяйства, характерного для американских культур, построенных на маисе или картофеле. Единственный источник пищи может быть уничтожен единственным же ударом судьбы. Особо же взрывоопасной ситуацию делает ирригационный характер сельского хозяйства, на медно-каменном этапе являющийся единственно возможным. Только он позволял собирать достаточные урожаи с крошечного клочка обработанной земли. Для того же, чтобы поднимать целину плугом, как минимум, требуются плуг.
Ирригационная же система подразумевает стабильный источник воды и удобрений, выносимых на поля при разливах. И если на некоторых крупных реках подобные условия могли существовать тысячами лет, то мелкие реки, питающие систему каналов, могли пересохнуть даже без изменения климата, а просто в результате самой хозяйственной деятельности человека. Население страны в таком случае сокращалось, и оказывалось на грани выживания. После чего и следовал социальный взрыв. Содержать общественную надстройку оказывалось не на что. И после краткой, кровавой агонии на память о некогда процветавшей цивилизации оставалось что-то вроде пирамиды Луны, удивлявшей своей никчёмностью и бесхозностью, — и кому только ударило в голову нагородить такое на совершенно пустом месте? — ещё явившихся из диких степей ацтеков.
По этой причине экономические кризисы эпохи энеолита оказывались губительнее «бронзовых» и «железных», приводивших лишь к смене элиты, иногда на менее культурную, иностранного, варварского происхождения, но это уже можно было доработать в процессе. Излишки, которые можно было присвоить и правильно поделить, сокращались, но всё-таки оставались. В век же меди и камня в случае падения производительных сил для элиты уже не оставалось места, и общество возвращалось к первобытно-общинному укладу.
Про плуг значит все верно — как его изобрести, если некого запрягать. А про колесо так же подумать?