Skip to content Skip to footer

Есть мнение, что в конце 30-х в военном руководстве СССР активно действовала секретная организация, — лобби, в определённом смысле «мафия», — всячески продвигавшая принятие на вооружение миномётов в ущерб прочим — весьма перспективным — видам артиллерийского вооружения. Таким, как автоматический гранатомёт Таубина, — всего-лишь один из множества примеров. Это авторитетное мнение, в изначально сформулированное Александром Борисовичем Широкорадом. И достаточно специальное. Интересное лишь людям, уже знающим, что такое «миномёт», и что такое «Широкорад».

Мнение это также относится к числу активно оспариваемых. С перечислением громких имён полководцев и конструкторов, и последующим агрессивным переходом на их личности и даже национальности. Так что, стоит пойти другим путём, начав с анализа логики конфликта. Могла в реальности вестись борьба, — якобы с широким использованием доносов и прочих, соответствующих духу эпохи, административных рычагов, — условных «миномётчиков» против… кого?

Миномёт — вид вооружения очень особый, со своим комплексом недостатков и достоинств. В числе последних первую скрипку играют дешевизна — при сходном осколочном действии выстрел из 82-мм мортиры обходится в 10-15 раз дешевле, чем из 76-мм пушки, — простота употребления (бросить мину в ствол хвостом вперёд может всякий солдат) и лютая огневая производительность. Но недостатки — низкая точность, позволяющая вести огонь только по площади, и практическая невозможность настильной стрельбы, — не менее весомы. В сумме же эти качества не позволяют сравнить миномёт с пушкой и заменить одно на другое. Исключают конкуренцию. Что лишает лоббирование смысла. В 30-х годах миномёты не вытесняли артиллерию традиционных и перспективных типов, а принимались на вооружение в дополнение к ней.

Так ситуация выглядит в целом. Бессмысленно, например, рассматривать печальную судьбу безоткатных пушек Курчевского (и не менее печальную судьбу самого Курчевского) через призму «миномётного лобби», так как пушки были плохими объективно, и — главное — предназначались для решения совершенно иных задач, нежели миномёты. Во всех странах принятия на вооружение безоткатки служат не вместо миномётов, а вместе с ними.

В частных случаях отсутствие конфликта может быть менее очевидным. Например, автоматический гранатомёт Таубина действительно конкурировал с 50-мм миномётом. Но лишь теоретически. На практике же виной поломок механизма гранатомёта в среднем через каждые 19 выстрелов было не лобби, а недоработки конструкции. Гранатомёт просто не работал, и у военных были объективные причины сомневаться даже в потенциальной возможности доведения изделия до ума.

Или не сложившаяся судьба 76-мм пехотной гаубицы, разрабатывавшейся Грабиным по образцу немецкой 7,5 cm leIG 18. Какому миномёту она перебежала дорогу, если в самой Германии пехотные орудия и 81-мм миномёты друг другу не мешали, а напротив служили рядом, дружили и активно сотрудничали? В данном случае, проблема заключалась лишь в том, что советское и немецкое руководства имели разные представления о необходимых полковой пушке качествах. Широкорад, допустим, считает, что правы были немцы, что дальность стрельбы не имеет для полковой пушки значения, а настильность только вредит, но это — тема для отдельного, не имеющего вообще никакого отношения к миномётам холивара.

Остаётся, таким образом, только 152-мм мортира образца 1931 года, разработанная для СССР «Рейнметаллом», имевшая, как следствие, много общего со знаменитой 15 cm sIG 33 и даже поступавшая на вооружение, хоть и в очень скромном количестве. Можно ли сказать, что 120-мм полковые миномёты её «съели»?

Хронологически это будет не верно. Производство мортиры прекратилось за три года до принятия на вооружение полковых миномётов. Причина, опять-таки, заключалась в национальных особенностях представлений о прекрасном. Советское командование особенно-то прекрасной 152-мм мортиру не нашло. Причём, ещё во времена, когда полковых миномётов не имелось даже в проекте.

Таким образом, говорить о «миномётном лобби» допустимо лишь применительно к… Германии. Ибо именно немцы приняли на вооружение копию советского 120-мм миномёта не в дополнение к своей полковой мортире 15 cm sIG 33, а для её замены в войсках. Объяснить это можно соображениями экономии, ибо Вермахт уже нёс тяжелые потери, а пара миномётов и стоили дешевле гаубицы, и от личного состава требовали куда меньшей квалификации… Но данное объяснение подойдёт лишь к военному времени. Однако и после войны немцы остались верны 120-мм миномётам, а к мортирам, как бы высоко Широкорад не оценивал их достоинства, возвращаться и не подумали.

…Потому что был у гаубиц полкового звена и крупный недостаток, заключавшийся в слишком малой дальности стрельбы. Слишком малой для условий «большой войны» с противником, который тоже вооружён и мух не ловит. Выдав своё положение впечатляющей вспышкой пристрелочного выстрела, орудие немедленно накрывалось теми же самыми миномётами, метавшими не только чаще, но и дальше него. И подавлением долговременных огневых точек, —для чего мощный снаряд в сочетании с высокой точностью стрельбы были безусловно хороши, —могло заниматься лишь в исключительно благоприятных условиях.

Другие статьи на данную тему

Сайт ::::::::::::::::::::: Канал

Подписаться
Уведомить о
guest

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Top.Mail.Ru