По мнению сайнсфриков, основным, если не единственным, занятием представителей «официальной науки» является замалчивание и сокрытие сенсационных открытий. И это вполне может быть так, принимая во внимание, что сам термин «официальная наука» введён параучёными, и никем кроме них не употребляется. А значит, лишь фрик способен компетентно судить целях и задачах «официальной науки». Просто же наука выдвигает гипотезы. Которые иногда и её саму удивляют.
Содержание
1. Марсианские каналы
В реальности, учёные не менее простых смертных склонны выдавать желаемое за действительное, а из всех объяснений отдавать предпочтение наиболее интригующему. Однако, лишь до тех пор, пока речь идёт о предположениях – гипотезах. Проверка гипотез в соответствии с предписанной научным методом процедурой регулярно подрезает крылья фантазии… Но, ведь, проверка далеко не всегда возможна!
Хрестоматийным примером того, с какой лёгкостью учёное сообщество способно поддаваться романтическим побуждениям, является почти вековая история исследования марсианских каналов. Впервые геометрически правильные линии на поверхности Красной планеты сумел рассмотреть Джованни Скиапарелли в 1877 году. Открытие зоркого итальянца с самого начала было воспринято скептически. Ибо, если существование неких протяжённых структур на Марсе ещё можно было допустить, но тот факт, что Скиапарелли их видел, разумному объяснению категорически не поддавался. Разрешающую способность человеческого глаза трудно определить численно, тем не менее, даже в идеальных условиях телескопы конца XIX столетия позволяли различить на поверхности Марса очень контрастные детали шириной не меньше 200 километров. Этого было достаточно, чтобы открыть полярные шапки на соседней планете, убедиться в отсутствии океанов и наблюдать смену времён года. И явно маловато для обнаружения даже таких масштабных образований, как горные цепи.
Тем не менее, Скиапарелли утверждал, что видит каналы. И стоит отметить, что наука – это не какой-нибудь суд, на котором человека можно признать виновным лишь на основании показаний свидетелей, поклявшихся, что говорят правду. В процессе установления научной истины, рассматриваются только вещественные доказательства, собранные в точном соответствии с установленной процедурой. В данном же случае в качестве единственной «улики» в пользу правоты Скиапарелли выступал сам Марс. Каждый астроном мог – и должен был — прильнуть к окуляру и лично убедиться в наличии каналов. Или в их отсутствии.
И вот тут началась фантастика. Мнения разделились. Примерно половине наблюдателей удавалось различить каналы, половине – нет. Но с одной стороны отрицательный результат не является окончательным. И неудача могла объясняться недостаточной остротой зрения, неумелым обращением с телескопом, да и просто погодой, влияющей на прозрачность атмосферы. С другой же стороны, успех в данной ситуации противоречил здравому смыслу. Каналы, просто, не могли быть видны!
Предположив, что различимыми на фоне красноватых песков становятся обширные полосы растительности по берегам водных артерий, Скиапарелли продолжал работать, и за 18 лет нанёс на карту Марса 100 загадочных линий. К 1908 году число открытых каналов возросло до 600. Схемы составленные разными исследователями не совпадали… Но это лишь оказывалось дополнительным доводом в пользу «ирригационной» версии, — после сбора урожая «канал» должен становиться невидимым. Картина разумной жизни на Марсе постепенно обрастала любопытнейшими подробностями. Пока, не доказанными, но допускающимися наукой в качестве рабочей гипотезы.
Скептики, впрочем, тоже не дремали. Убедившись, что простое отрицание реальности каналов на том лишь основании, что их не все видят, не производит на увлечённых коллег никакого впечатления, в начале XX века они перешли к решительным действиям. Уже в 1907 году было доказано, что атмосфера Марса лишена кислорода, а её температура и плотность недостаточны для удержания воды в жидкой фазе. И это означает, что по ирригационной системе нечему течь, да и строить её некому, ввиду отсутствия на планете условий для жизни.
Ответ «скиапареллианцев» оказался внезапным и мощным. Они предоставили новую улику, доступную к рассмотрению даже лицами не имеющими при себе телескопов. В 1924 году Роберт Трюмплер сумел сфотографировать каналы! А ведь фотоаппарат не подвержен иллюзиям! В результате, дискуссия вышла на второй круг. Астрономы пытались запечатлеть марсианские каналы на плёнке, но в подавляющем большинстве случаев безуспешно. Тем не менее, отрицательный результат и в этом случае ни о чём не говорил, так как задача отличалась сложностью необычайной, — постоянное дрожание атмосферы, заметить которое можно, рассматривая звёзды на ночном небе, размывало картинку. Положительные же результаты в этой связи представлялись труднообъяснимыми, но они наблюдались! В 1939 году каналы заснял Весто Слайфер, в а 1956 году успех сопутствовал советскому астроному Виталию Бронштену.
Точку в истории поставили лишь снимки поверхности Марса, сделанные с близкого расстояния межпланетной станцией «Маринер-9». Каналы, в реальности которых не сомневалось множество пользующихся безукоризненной репутацией исследователей, оказались выдумкой. В науке, впрочем, принято объяснять конфуз «оптической иллюзией». Но мелкие детали рельефа Красной планеты, якобы способные при рассмотрении с большой дистанции сливаться в линии, становятся видны лишь при вдесятеро лучшем увеличении, нежели то, которым обладали телескопы XIX первой половины XX веков.
Скиапаралли стал жертвой самовнушения. А убедив себя, ему нетрудно оказалось убедить в реальности каналов и других. Ведь речь шла о жизни на Марсе! Естественное происхождение каналов допускалось, но никем всерьёз не рассматривалось, ибо каньоны соответствующего масштаба казались чистой фантастикой. А есть ли более захватывающее и желанное открытие для астронома, чем внеземной разум? Скиапарелли увидел колоссальную сеть ирригационных каналов, потому что иное бесспорное и заметное с дистанции 50 миллионов километров свидетельство существования цивилизации на соседней планете вообразить не мог.
2. Подтверждённые ошибки
Если гипотеза ошибочна, логично ожидать, что её рано или поздно опровергнут. Но космос выше человеческих представлений о разумном. Как следствие, в астрономии основанные на заведомо ложных предпосылках догадки необъяснимо часто оказываются верными. В этом плане характерен пример Фобоса и Деймоса. Ещё в 1610 году Иоганн Кеплер предположил, что у Марса есть два крошечных, вращающихся на низких орбитах спутника. Он считал, что количество спутников планет должно возрастать в геометрической прогрессии. У Земли – один, у Юпитера – четыре, значит, у Марса – два. Остальное же предельно просто. Если бы спутники Марса были велики, их бы удалось рассмотреть с Земли. А раз они малы, то должны пролетать очень низко, чтобы освещать поверхность Красной планеты в ночное время. Ибо по Аристотелю, цель является сущностью столь же фундаментальной, как и материя.
Как легко видеть, гипотеза Кеплера была основана на неверных данных (у Юпитера не четыре спутника; по современным данным их 67) и абсурдных с точки зрения современного человека допущениях. Тем не менее, почти три века она рассматривалась в качестве рабочей, — о двух спутниках Марса пишет, например, Джонатан Свифт в третьей части «Путешествий Гулливера». А в 1877 году догадка и вовсе получила подтверждение. Точно соответствующие описанию Кеплера спутники Марса были обнаружены.
Не менее известный пример – выведенное в 1772 году правило Тициуса-Боде, согласно которому, каждая следующая планета в момент противостояния вдвое дальше от Меркурия, чем предыдущая. С точки зрения физики это правило ложно, — нет ни одной причины, по которой бы радиусы орбит планет соотносились именно таким образом. Да и с практической точки зрения это правило не выполняется, — орбита Нептуна не соответствует предсказаниям. Тем не менее, именно руководствуясь гипотезой Тициуса-Боде, в 1781 году Уильям Гершель обнаружил Уран, а спустя 20 лет Джузеппе Пиацци открыл Цереру.
Старинные предположения о зависимости числа спутников и радиуса орбиты от порядкового номера планеты ныне кажутся высосанными из пальца. Но в XVI-XVIII столетиях влияние античного наследия на умы всё ещё было очень велико. А ведь кроме непогрешимого Аристотеля в древней Элладе жил ещё и известный благодаря теореме о соотношении сторон прямоугольного треугольника Пифагор. Куда менее известно, что сей учёный муж являлся ещё и основателем религиозного учения – пифагореизма, согласно которому числа наделяются мистической силой, а математические формулы выражают смысл и законы мироздания. Стоит ли удивляться, что воззрения Пифагора были очень популярными в среде служителей естественных и точных наук.
Математическая мистика продолжалась и в XIX-XX веках. Исследования особенностей орбиты Урана позволили «на кончике пера» открыть следующую по счёту планету, и в 1846 году был найден Нептун. Но и в его орбите были найдены некоторые несоответствия, для объяснения которых в 1915 году математик Персивать Лоуэлл выдвинул гипотезу о существовании «планеты Х», массой превосходящей Землю и вращающейся на расстоянии 40 астрономических единиц от Солнца. И в 1930 году Клайд Томбо в предсказанной Лоуэллом точке действительно обнаружил некое космическое тело. Казалось бы, всё хорошо… но по первому впечатлению для «планеты Х» Плутон был маловат. А в 1977 году, когда его массу удалось вычислить, окончательно стало ясно, что влиять на орбиту Нептуна ледяной карлик неспособен. Наконец, в 1989 году обнаружилось, что «планета Х» и не требуется. С Нептуном и так всё в полном порядке, — обсчитался Лоуэлл, руководствовавшийся неверной оценкой массы удалённого гиганта.
Выходило, что уже третья планета Солнечной системы открывается на основании предсказаний ошибочной гипотезы! Но теперь уже астрономы не верили в магию чисел. А верили в статистику. Успех Томбо оказался случайным, но такая случайность вероятна, лишь в случае, если за орбитой Нептуна вращается множество подобных Плутону тел. Догадку следовало проверить, и в результате, уже в 1992 году был открыт пояс Койпера.
Разумеется, абсурдные гипотезы в астрономии подтверждаются не всегда. Например, в середине прошлого века великий советский астрофизик Иосиф Самуилович Шкловский внезапно «открыл» искусственное происхождение спутников Марса. Сравнив собственные расчеты элементов орбиты Фобоса со старыми справочными данными, Шкловский обнаружил, что спутник падает на Марс со скоростью 100 метров в год. Это можно было объяснить трением о верхние слои атмосферы. Но только при условии, что плотность Фобоса меньше плотности воздуха, а представляющее собой полую скорлупу тело может быть только искусственным… Разгадка лежала на поверхности, — старые расчеты орбит спутников Марса, просто, были неточны. Тем не менее, три десятилетия, — пока наблюдения не оказали, что орбита Фобоса не меняется, — гипотеза Шкловского допускалась, как маргинальная.
3. Всепроникающий эфир
Пифагорейцев даже в древности считали безумцами. Но отношение к Аристотелю в начале Нового времени было почти религиозным. Между тем, древнегреческий гений писал немало очевидной чуши. Например, в соответствии с Аристотелевой механикой, скорость падения тела зависела только от плотности среды, хотя, подбросив перо и гирю, каждый мог лично убедиться в обратном. И эта ошибка влекла за собой другую, куда менее очевидную. Ничего не подбрасывая из принципа, а просто логически рассуждая, как и подобает философу, Аристотель пришёл к выводу, что пустоты – нет. Ибо в пустоте скорость падения будет бесконечной. Следовательно, небесные тела должны двигаться в некой среде – в эфире.
К счастью, сам Аристотель крайне скупо высказывался о свойствах «стихий», и появившаяся в XVII столетии рациональная наука смогла, даже в мыслях ещё не посягая на авторитет греческих мыслителей, заняться самостоятельным выяснением деталей, о которых Аристотель не счёл необходимым упомянуть. Химикам достались Земля, Вода и Воздух, — и тут каких-либо проблем не возникло. Физикам же пришлось взять на себя изучение материи Огня – флогистона, а также неуловимый «пятый элемент» — квинтэссенцию – эфир.
Исследования флогистона продолжались более столетия, и не безуспешно. В частности, достаточно быстро удалось установить, что данная форма материи является лишь носителем тепла, свет же имеет особую природу. Как следствие, флогистон был переименован в теплород. К концу XVIII века стали ясны и механизмы взаимодействия флогистона с газами. Кислород, например, вступая в реакцию с горючими (содержащими флогистон) веществами, вытягивал из них материю огня. Углекислота же теплороду выходить не давала, и горение прекращалось. Михайло Ломоносов, впрочем, считал подобные рассуждения глупостью, объясняю теплоту движением образующих материю корпускул. Но долгое время его точка зрения научным сообществом отвергалась. Лишь в 1787 году, когда проводившиеся с целью выделения чистого флогистона Антуаном Лавуазье эксперименты привели к открытию водорода, вопрос был закрыт.
Эфир же обосновался в физике всерьёз и надолго. Ибо ещё в начале XVII века Рене Декарт пришёл к выводу о волновой сущности света. А для распространения волн требуется упругая среда. Декарту оппонировали учёные-атомисты, полагавшие, что как материя, так и свет, состоят из мельчайших частиц – «молекул» или «корпускул». Но без особого успеха. Позиции эфира, как «протоматерии», атомистам удалось подорвать в конце XVIII столетия, теория о молекулярном строении вещества стала общепринятой ещё раньше, но со светом коса нашла на камень. В конце XVII века вопрос всё ещё представлялся дискуссионным: Христиан Гюйгенс и Роберт Гук привели очень весомые доводы в пользу правоты Декарта, Ньютон же отмечал, что свет не огибает препятствия, подобно звуку, а распространяется прямолинейно, как и полагается потоку корпускул. Но чем дальше, тем меньше оставалось сторонников у корпускулярной гипотезы. А в 1800 году Томас Юнг, как тогда казалось, забил в её гроб последний гвоздь, продемонстрировав на примере явления интерференции свойства света с «корпускулярных» позиций категорически необъяснимые.
В XIX веке изучение явлений электромагнетизма, а затем и изобретение беспроводного телеграфа – радио – лишь укрепляли всеобщую уверенность в реальности эфира. Тем не менее, физиков терзали смутные сомнения. Неспособность учёных сказать что-либо определённое о природе «пятого элемента», в конце концов, начала казаться странной даже им самим. Из чего состоит эфир? Почему он не препятствует движению космических тел? И главная загадка: если уж сама среда неуловима, то и распространяющиеся в ней волны не должны оказывать влияния на материю. Свет же явно оказывал. Его можно было увидеть, буквально, невооружённым глазом.
В 1881 году Альберт Морли безуспешно пытался обнаружить признаки движения Земли относительно галактического эфира. Но результаты опыта лишь породили новые вопросы. До тех пор, пока природа света считалась волновой, среда для распространения волн оставалась необходимой. Для спасение ситуации было выдвинуто предположение, что Земля увлекает за собой ближайшие слои эфира… Но с какой стати увлекает, и каким образом «околоземное» скопление выдерживает напор «галактической квинтэссенции» (ведь частицы эфира должны отталкиваться друг от друга, иначе среда не обладала бы упругостью) эта гипотеза не объясняла…
Только в 1923 году Луи де Бройль сформулировал концепцию корпускулярно-волнового дуализма, согласно которой элементарные частицы, фотоны в том числе, проявляют одновременно как волновые, так и корпускулярные свойства. После чего Шрёдингер и Гейзенберг разработали квантовую механику, объясняющую, как именно это у частиц получается. Потребность в эфире пропала, и мистический пятый элемент оказался предан забвению…
****
Но был ещё и Альберт Эйнштейн, внимательно наблюдавший за побоищем, и по результату отметивший, что спор, в сущности, ни о чём. Учёные всего лишь переименовали эфир в «физический вакуум». Согласно современным представлениям, вибрируя в 11 плоскостях, именно вакуум порождает всё, что мы именуем «материей». И если совершить обратный манёвр, назвав пустоту «эфиром», получится, что Аристотель всё правильно описал.
Другие статьи на данную тему
Но, ведь, проверка далеко не всегда возможна! — умбиринти зомпинтыйи. Нюнужны.
== Каналы, просто, не могли быть видны! — умбиринти зомпинтыйи.
== Пока, не доказанными — умбиринти зомпинтуйу
== — умбиринти ышо там адну зомпинтуйу