Ссылаться на критерий Поппера в полемике модно и полезно. Во-первых, демонстрируется знание умных слов. Во-вторых, формулировка «теория является научной, если существует возможность её экспериментального опровержения» представляется достаточно общей, чтобы использовать критерий для поддержки любых собственных доводов, сколь бы абсурдны они не были.
Проще говоря, за редкими исключениями принцип опровержимости понимается и применяется неправильно. Начиная, с его назначения. Основной областью применения критерия являются не разборки, чья теория научна, а чья — не очень (такие вопросы заботят кого угодно, кроме учёных), а получение нового знания, путём экспериментальной проверки выдвинутых гипотез. Людей часто удивляет, на каком, собственно, основании учёные уверенно рассуждают об устройстве земного ядра (современном, или же миллиарды лет назад), которого никогда не видели, и тем более о ядрах космических тел, на которые даже не ступала посадочная опора межпланетного аппарата. А всё просто. Получить знания о не наблюдаемом позволяет критерий Поппера.
Гипотеза — это модель. Одно из возможных объяснений наблюдаемых свойств объекта. Но только одно из возможных. Требуется эксперимент, для определения, которая из гипотез верна. Однако, для того чтобы опровергнуть гипотезу о строении ядра не требуется планету распиливать. Точно с таким же успехом гипотезу опровергнет проверка любого из её предсказаний. Устройство ядра влияет на магнитное поле, магнитное поле планеты, в свою очередь, влияет на кристаллизацию расплавленных горных пород. Для проверки лишь требуется найти камень соответствующей древности и посмотреть, соответствовало ли магнитное поле в момент его образования из расплава предсказаниям данной модели. Если не соответствовало — то гипотеза опровергнута. Если же соответствовало… то это уже не гипотеза, а теория.
Распространённая ошибка в применении и понимании критерия связана с терминологией. В гуманитарных науках (представителем которых был Поппер) термин «гипотеза» не употребителен или рассматривается, как синоним «теории». Но в этой области невозможны и эксперименты. Экспериментальная проверка предположений — эксклюзивная особенность естественных наук. А в них-то «гипотеза» и «теория» — разное. Гипотеза — возможное, не обязательно на данном этапе проверяемое объяснение фактов. Теория же — объяснение уже прошедшее экспериментальную проверку и, тем самым, истинное. Таким образом, именно к теориям критерий Поппера заведомо не применим. Теории неопровержимы, ибо доказаны. Вопрос закрыт навсегда. Максимум, теория может быть поглощена другой теорией, как частый случай.
Такая ситуация часто приводит к обоюдному непониманию между учёными и публикой. Сакраментальная реплика «это же только теория», с точки зрения естественника звучит, как «это неопровержимо доказанный факт». Слово «только» с его точки зрения — лишнее.
Как следствие, рассуждения, опровергнет ли обнаружение кроликов в докембрийских отложениях теорию эволюции, не имеют смысла. Конечно нет. Окаменевшие кролики могут свидетельствовать о палеоконтакте, появлении в будущем машины времени (испытанной на лабораторных животных)… да о чем угодно. Отменить ранее найденных ихтеостегалий, педерпесов и прочих предсказанных тварей они, во всяком случае, уже не могут. Любое новое объяснение наблюдаемой картины обязано будет включать и установленные факты. Например, эволюцию.
Второй же случай ошибочного использования критерия связан с попытками его применения уже даже не к теориям, а к стоящим ещё выше теорий гносеологическим сущностям. Таким, как принципы и их следствия. Как и в случае точных наук, в основе естественных лежит набор недоказуемых (следовательно, неопровержимых) аксиом. Согласно которым, движение материи направляется физическими законами, которые познаваемы рациональным путём, а также неизменны в пространстве и времени. То есть, само по себе наличие естественного объяснения любого наблюдаемого факта не требует доказательств, не может быть опровергнуто, и под действие критерия Поппера, таким образом, a priopi не попадает.
Аналогичным иммунитетом обладают и любые, даже самые косвенные, следствия принципов. Проверки требуют лишь конкретные естественные объяснения.
