Триас (252-201 миллион лет назад) — первый из периодов мезозоя. И начать его описание стоит с события упоминаемого очень редко. В это время начинают заселяться просторы океана. Жизнь в море, наконец, отрывается от пресловутых тропических мелководий и уходит в свободное плавание. Водоросли, способные заниматься фотосинтезом не на дне, а в толще воды, создают основание пищевой пирамиды, а уж от желающих эту пирамиду образовать — отбою нет.
Соответственно, в море растёт роль «быстроходных» форм жизни, приспособленных к освоению обширных, но сравнительно бедных ресурсами пространств. Наряду с уже надоевшими всем, включая и специализирующихся на раскусывании панцирей хищников, аммонитами, появляются белемниты, а также рыбы вполне современной конструкции. Роль моря в мезозое вообще чрезвычайно велика, так как на продолжении триаса климат на планете претерпевает изменения от умеренного, до крайне жаркого. Концентрация углекислоты в атмосфере постепенно растёт, увеличивая парниковый эффект. Полярные и горные ледники полностью исчезают. Уровень мирового океана в эту эпоху очень высок, а значит, велика и площадь продуктивных мелких морей. И ими дело уже не ограничивается. Как отмечалось выше, населён уже и океан.
Главные события, впрочем, происходят на суше. Начинается эра динозавров. А эра звероящеров заканчивается.
Нижняя граница триаса — момент пермь-триасового вымирания, причина которого остаётся дискуссионной. В результате некого внешнего воздействия на планету почти мгновенно (продолжительность собственно вымирания меньше разрешения современных средств датировки осадков, обладающих на такой давности точностью плюс-минус 30 тысяч лет) погибают 73% наземных и 96% морских видов позвоночных. Рядами ложатся многочисленные в перми рептиоморфы, исчезают «альтернативные рептилии» анапсиды и предки звероящеров пеликозавры; серьёзный удар получают амфибии… Но с господами положения в перми — терапсидами — всё сложнее. Они-то выживают. Причём, цинодонты — наиболее прогрессивные из звероящеров — терпят урон не критический.
В триас терапсиды переходят, как господствующая форма жизни. Но сразу начинают отступать под натиском диапсид. Уже в начале периода отступление переходит в сокрушительный разгром. Немногие уцелевшие (а разнообразие видов резко сокращается) поспешно мельчают, чтобы удобно помещаться в норы и не отсвечивать. И уже там, на самом днище, в лесной подстилке, в скромной роли условных грызунов и насекомоядных 220 миллионов лет назад цинодонты порождают первых настоящих млекопитающих. Которые эту скромную роль наследуют. Без претензий на что-то большее в течение следующих 150 миллионов лет.
Каким образом звероящеры смогли потерпеть отказ столь былинный? Ответ на этот вопрос настолько прост, что его можно видеть на прикреплённых к статье иллюстрациях. Звероящеры добились замечательных успехов в некоторых областях. Но подвижность их и в перском периоде оставалась всего-лишь удовлетворительной. Прогрессивные архозавроморфы, обладающие не менее быстрым обменом веществ и опорно-двигательным аппаратом качественно нового образца, представляли собой вызов более чем серьёзный.
Но в пермское время синапсиды уверенно удерживали ниши хищников, как и анапсиды — крупных травоядных. В экологии, как и всюду, обороняться проще. Вид, пытающийся захватить занятую нишу вынужден приспосабливаться к ней, конкурируя с прежним владельцем, который уже приспособлен физически и даже располагает набором полезных для выживания на этой нише инстинктов. Диапсиды пытались искать обходные пути, создавая плавающие и даже планирующие виды, но на деревьях и в море тоже всё было плотно занято.
Однако после вымирания фронт рухнул и открылось огромное количество возможностей. Выжившие виды наперегонки побежали занимать освободившиеся ниши, и… диапсиды бегали намного быстрее. Добежав же, они приспосабливались, становясь больше и сильнее. После появления 247 миллионов лет назад первого динозавра — двухметрового асилизавра — ловить цинодонтам стало нечего. Длинные, убранные под корпус ноги не только обеспечивали диапсидам подавляющее преимущество в скорости. Усовершенствованный скелет позволял расти без штрафов на подвижность. В середине периода появляются хищные динозавры 6-метровой длины. И уже двуногие, — то есть, это ужас ещё и бегал, тогда как даже лучшие из синапсид только ходили. К концу триаса существуют уже и первые зауроподы (ещё мелкие — лишь 10 метров длиной).
Бег — перемещение прыжками, — с использованием четырёх ног очень сложен. Рептилиям, в итоге, он так и не дался, но и млекопитающие освоили данный способ движения только в палеогене. Но почему в триасе они не пытались предпринять хоть что-то? Потому что, все ниши предназначенные для быстрых и больших оказались заняты большими и быстрыми — и теплокровными — диапсидами. Теперь уже они создали сплошной фронт и заняли оборону. Млекопитающим пришлось приспосабливаться к нишам подходящим для маленьких, скрытных и плодовитых.
Обойти диапсид с флангов тоже было нельзя. Они были уже везде. Гибель морских хищников открыла ящерам солёные воды. На продолжении триаса появляются ихтиозавры и плезиозавры — пока маленькие, 3-4 метра в длину. Трофеем диапсид стали и кроны деревьев. Допрактиковавшись в технике планирующего полёта, уже в середине периода они выделяют из своей среды первых (тоже ещё мелких или очень мелких) птерозавров и почти одновременно с ними пилотный вариант птиц — протоависов.
Лишь в пресных водах диапсиды не добились решительных успехов в триасе. Выжившим амфибиям удалось перегруппироваться и дать отпор, так что 3-метровых саламандр в реках этого периода всё ещё было много.
Асилизавр немного похож на мушхуша, дракона б-га Мардука с ворот Иштар.
«…пилотный вариант птиц — протоависов.» — гипотеза Курочкина о том, что птицы разделились с другими динозаврами в триасе не согласуется с накопленными данными и считается устаревшей и неактуальной.