Эволюция предполагает постепенное преобразование одного вида в другой. И логично ожидать, что существующие и вымершие виды должны быть связаны между собой последовательностями бесчисленных «переходных звеньев». Но палеонтологическая летопись, как и наблюдения за живой природой, рисуют совершенно иную картину. Между видами, как здравствующими, так и ископаемыми, какие-либо переходы отсутствуют. Если же некий покойный зверь и получает статус «эволюционного звена» связывающего двух других, то не от этого не перестаёт выглядеть самостоятельным и обособленным, как от предков, так и от потомков.
Непонимание усугубляется категорическим нежеланием биологов на переходные формы указывать, или, в случаях если они это делают, объяснять, почему животное, очевидно вполне «законченное» считается ими «переходом» между двумя другими.
Разгадка достаточно проста. Такой таксон, как «переходная форма», отсутствует в систематике. С формальной точки зрения, между предковым видом и его потомками, именно, никакого перехода и нет. На этапе приспособления к новым условиям животные принадлежат к предковому виду, и могут быть классифицированы как подвид или раса. И это действительно так. Ибо их отличия от исходной формы не выходит ещё за пределы внутривидового разнообразия, являющегося «рабочим материалом» для эволюции.
Уверенно идентифицировать «звено», отличив «прогрессивного мутанта» от «больного животного», невозможно. Так как разница между этими понятиями сугубо ситуационная. Да и найти такое — не определившееся в плане видовой принадлежности — существо невероятно трудно. В палеонтологическую летопись вписываются виды многочисленные и существовавшие долго. На этапе же приспособления популяция балансирует на грани исчезновения. Она всегда крайне малочисленна, и если не эволюционирует в новый вид достаточно решительно, то быстро вымирает.
Но как только основные проблемы приспособления удаётся решить, носители новых генов тут же вытесняют со своей ниши всех, кто ещё не успел, как следует, освоиться на ней. Эволюция устраняет следу неудавшихся экспериментов. Представители «незаконченной» формы пропадают, проиграв в конкурентной борьбе.
Этим объясняется и ещё одна эволюционная закономерность. Часто можно услышать, что два вида имеют общего предка (собственно, все виды принадлежащие к одному роду имеют общего предка), но почти никогда один из живущих видов не является предковой формой другого. Исключения, такие как волк и собака, есть, но они редки. Потому что ко времени, — а чаще намного раньше этого времени, — когда приспособление изолированных популяций к новой среде завершается, и прозябание сменяется демографическим взрывом, животные старого образца благополучно вымирают, не пережив аналогичных взрывов связанных видов. Или появляется более опасный хищник, или привычная пища вытесняется с ниши конкурентами
