Чуждый, непостижимый, недоступный человеческому уму монстр, скрывается в Безднах, в бессветных и почти бескислородных глубинах океанских впадин. Он и его собратья старше, чем Ктулху. Также, как мёртвый Ктулху спит, спят и они, и спать будут, пока не вскипят моря гибнущей в солнечной фотосфере планеты. Они огромны! Сантиметров двадцать в поперечнике. Но это только те, которые найдены. Наверняка есть и намного более крупные экземпляры.
Да, 20 сантиметров. Не метров даже. Но для простейших это размер колоссальный. А ксенофиофоры — простейшие. Самые большие одноклеточные на планете. Однако, все употреблённые выше исполненные пафоса эпитеты справедливы по отношению к ним в полной мере. Ксенофиофоры, само название которых начинается с греческого слова «чуждый», настолько чужды современной биосфере, что описание их будет содержать больше вопросов, чем ответов.
Ксенофиофоры встречаются на больших глубинах, вплоть до дна Марианской впадины. Подобно губкам, за которых ксенофиофор долго и принимали, они обладают внутренним скелетом. Причём, форма и состав которого могут быть очень разнообразными, — это и лабиринт трубок, по которым течёт протоплазма, и сюрреалистическое ажурное сплетение игл, и волнистые гребни, поддерживающее студенистое тело. Разнообразны и материалы. Скелет может быть построен, как из карбоната кальция, так и из наночастиц кремния.
Но дело, разумеется, не в скелете. Кого удивишь скелетом? Дело в уране, который ксенофиофоры старательно запасают в своих тканях. Равно, как ртуть и свинец. Предполагается, что делать они это могут для самообороны, однако, метод странный и не лучший. Тяжёлые металлы — та ещё отрава, но для защиты от хищников полезны лишь яды мгновенного действия.
Питаются ксенофиофоры бактериями, концентрация которых в придонных водах океанских впадин очень высока. Но органами, которые могли бы создавать ток воды, гигантские простейшие не обзавелись. Пища сама должна упасть на их поверхность. Соответственно, растут ксенофиофоры медленно, а живут, раз уж достигают таких размеров, наверняка, очень долго. Века? Тысячелетия? Пока не найдено способа определять их возраст, но потенциально, клетка, в плазме которой рассеяны сотни тысяч содержащих ДНК ядер, бессмертна. Причём, её иммунитет в значительно мере распространяется и на смерть насильственную. Едва ли кто-то съест это существо настолько аккуратно, чтобы не осталось ни кусочка, из которого восстановится целая особь.
Впрочем, желающих поедать ксенофиофор в море пока не отмечено. Возможно, любителей этого блюда и вовсе нет. Каким образом «урановые монстры» обороняются от врагов на самом деле — неизвестно.
Неизвестно и когда ксенофиофоры появились на планете. Они примитивнее губок, а губки существуют 1.8 миллиарда лет. Вероятно, ксенофиофоры старше. И этим может объясняться их тяга к урану. Если предположить, что суперамёбы — латентные радиотрофы.
Ещё в 1991 году в чернобыльской зоне были найдены виды плесени в несколько раз ускоряющие рост в условиях высокого радиационного фона. До сих пор непонятно, каким образом грибы используют радиацию себе во благо, однако, факт — используют. Предполагается также, что в далёком прошлом планеты, когда концентрация радиоактивных изотопов позволяла существовать даже естественным ядерным реакторам, простейшие могли во многих случаях предпочитать радиосинтез фотосинтезу.
В прошлом, когда радиоактивность урана была значительно выше, ксенофиофоры могли использовать выделяющуюся при распаде ядер энергию, не слишком-то опасаясь за своё здоровье. Существу с таким количеством резервных носителей генетической информации радиация повредить не может. Но для накопления в тканях рассеянного в природе урана требуется жить долго. А для того, чтобы поглощать радиацию, организм должен иметь существенный размер… и, желательно, содержать побольше тяжёлых металлов, чтобы снизить собственную прозрачность.
