Унитарный патрон появляется в начале XIX столетия — в эпоху, когда промышленный переворот начал приносить свои первые плоды. Что с ними делать толком ещё ни кто не понимал, но ощущение перспективы захватывало. В частности, например, шомпольные, заряжаемые с дула ружья уже считались безнадёжно устаревшими, и ситуацию не исправлял даже новомодный капсюльный замок, пришедшей на смену кремнёвому. Но из чего теперь стрелять во врагов оставалось не ясным. Технологические предпосылки для создания более совершенного оружия наличествовали, но с конкретными идеями по поводу того, как эти предпосылки следует реализовать, наблюдались проблемы. Идей было слишком много. Класть некуда.
Вот, например, французскому изобретателю Луи-Николя Флоберу пришла идея, как сделать очень удобный, совершенно безопасный, пригодный для длительного хранения унитарный патрон, который стоил бы даже меньше выстрела из шомпольного ружья. Собственно, унитарные патроны к 1842 году уже существовали, но у систем Дрейзе и Лефоше наличествовали критические недостатки. Заключавшиеся, преимущественно, именно в неудобстве и небезопасности патронов. Это потому, что игольный и шпилечный патроны слишком сложны, догадался Флобер.
Из чего состоит патрон? Это пуля, заряд пороха и капсюль с гремучим составом, заключённые в общей оболочке — гильзе… А Флобер взял и воткнул пулю сразу в капсюль, благо, производство латунных капсюлей уже было хорошо отработано. Простенько и со вкусом. Правда, непонятно, стало куда теперь насыпать порох. Но изобретатель решил, что стрелять можно будет и так. Силой одного лишь гремучего состава.
В комплект к необычному патрону требовалось и не менее оригинальное оружие. И вот тут, Флобер, действительно создал шедевр, добившись изумительного сочетания простоты и эффективности. Курок в его системе одновременно выполняющий три функции. При нажатии на спусковой крючок он воспламенял гремучий состав в гильзе ударом, то есть, действовал, как боёк. Затем, удерживал собственной инерцией и силой натяжения пружины гильзу в стволе в момент выстрела, — то есть, работал, как затвор. Наконец, при взведении, он превращался в экстрактор, захватывая латунную шляпку пистона выступами и извлекая гильзу из ствола. Это было очень удобно. Экстрактора ещё ни у кого не имелось. В системе Лефоше гильзу приходилось вытягивать пальцами, а в случае неудачи выбивать шомполом.
Патрону Флобера был присущ только один, но чрезвычайно серьёзный изъян, заключающийся в смехотворной мощности. Увеличение заряда чрезвычайно «резкой» бертолетовой соли привело бы к разрыву гильзы, застреванию её обломков в патроннике, засорению ствола и прочим неприятностям. Снаряжение же патрона порохом исключалось не столько малым объёмом гильзы (его можно было бы увеличить), сколько устройством замка. Следствием усиления заряда стало бы открытие затвора-курка в момент выстрела с последующим выбросом гильзы в лицо стрелку. Замок же был слишком хорош, чтобы что-то менять в нём. И Флобер оставил всё, как есть.
В результате оружие системы Флобера заняло специфическую нишу «салонного» или «галерейного», то есть, предназначенного для спортивной стрельбы в закрытых помещениях. Однако, в данном качестве приобрело огромную популярность, которую сохраняло более столетия, прежде чем усовершенствованная пневматика, обеспечивающая ещё более дешёвый выстрел, смогла вытеснить его.
Пытался Флобер пробиться и на рынок гражданского оружия самообороны, предлагая 9-мм переломные револьверы, очень удобные, лёгкие, скорострельные, но по эффекту действия, скорее, соответствующие современным представлениям о травматике. Револьверы Флобера, кстати, даже рассматривались российской армией — в качестве оружия, которое может быть рекомендовано господам офицерам для приобретения за собственный счёт. Но, в отличие от револьверов Лефоше и Кольта, были признаны в этом качестве негодными.
Наконец, флоберовские винтовки .22 (5.56-мм) калибра получили некоторое признание у охотников. Для стрельбы по птицам (страусы не в счёт) и грызунам мощность «шляпочного» патрона была достаточна. Кучность же система Флобера обеспечивала по меркам позапрошлого века неподражаемую. Ещё бы. Отдачи-то почти нет. Особенно хороши были флоберовские винтовки с полигональными нарезами, — с пяти- или шестигранным каналом ствола.
Кроме того, флоберки били бесшумно, не распугивая дичь. Во всяком случае, так казалось охотникам XIX столетия, привыкшим к оглушительному грому «медленного» чёрного пороха, окончательно сгорающего уже за пределами ствола. Фактически выстрел сопровождался маленьким объёмным взрывом. И это являлось реальной проблемой, — воспользовавшись оружием в помещении можно было потерять слух. Как следствие, если американские револьверы изначально разработанные для кавалерии имели вполне достойную по современным представлениям мощность 350-400 Дж, то европейские револьверы, предназначенные для стрельбы не только в прерии, — не больше 100 Дж. Пробивная сила оказывалась неудовлетворительной, но можно было не опасаться за барабанные перепонки.
Новые публикации также можно увидеть на Дзен-канале