«Расцвет» — понятие запутанное, так что, для простоты не будем учитывать совершенство форм жизни, не будем учитывать бактерий, ибо эта составляющая биосферы внятной оценке не поддаётся. Путь, «расцветом» считается геологический период, когда суммарная масса обитающих на планете животных достигала максимума.
Разумеется, эпоху расцвета нет смысла искать в далёком прошлом. Если взять не только архей, когда животных вообще не было, но даже протерозой, и даже поздний протерозой, когда они уже были, и даже не любой, потому что большую часть позднего протерозоя, как раз занимает криогений … Некий инопланетный землеход долго искал бы жизнь на Земле, днём бы искал, с включёнными прожекторами, бактериальными фильтрами и оборудованием для изощрённого химического анализа. Но не факт, что нашёл бы.
Хотя, она была .
Н ачинать стоит с чего-то уже понятного и сравнительно современного. Допустим, скембрийского периода . Населены, то есть, являлись зоной синтеза биомассы, тогда были лишь тропические отмели. До глубины 50, а по более реалистичным оценками, всего до 10-20 метров. Просто исходя из населённой площади, масса живых существ тогда не могла быть более 1% от современной.
Такая же ситуация сохранялась 400-500 миллионов лет назад, в ордовике и силуре , без всякого прогресса, зато с пессимумом на границе периодов, разделённых оледенением и вымиранием. Моря отступили. Отмелей, и тем более тёплых, почти не осталось. И суммарная биомасса, вероятно, падала до уровня 0.1%.
Но к концу девона , началу карбона жизнь распространилась на сушу, — хотя лишь во влажные и жаркие регионы, да и там наблюдались проблемы в виде опустынивания и заболачивания. Тем не менее, речь могла идти уже о нескольких процентах. Снова, впрочем, скатившихся к 1% в конце каменноугольного периода . Когда Земля выглядела так: в высоких широтах обширные ледники (не чета ордовикским) ; в умеренных и тропических — холодные каменистые пустыни; вблизи экватора, да, жарко, — то есть, уже настоящие пустыни (но пока без фиников и верблюдов). Лишь к ое-где, в местах с высоким увлажнением, но не на склонах, и не в низменностях, занятых болотами, время от времени, всё-таки, вырастают леса. Ненадолго. Поскольку древесина не гниёт, и фосфор не возвращается в оборот .
… Как в таких условиях образовались залежи угля, вроде бы, предполагающие буйство растительной жизни? Так и образовались. И потому, кстати, угля до смешного мало. Его запасы в коре планеты оцениваются примерно в триллион тонн, что составляет лишь половину от массы всех растущих на Земле в настоящий момент деревьев. Предполагая, что геологический период длится 50 миллионов лет, среднее время жизни дерева 100 лет (для гигантских плаунов, на самом деле, только 10 лет)… Хватало в карбоне деревьев на формирование залежей.
Где-то на уровне 1-2% оставалась интенсивность синтеза и в начале пермского периода, очень существенно, однако, увеличившись к концу, когда ледник, наконец, растаял, обитаемая зона на суше расширилась в субтропики. А после перми ещё и наступил тёплый (а затем и жаркий) мезозой. В триасе круговорот веществ ускорился, леса проникли в умеренные широты , а в океане фотосинтезирующие организмы расстались с постылыми отмелями и стали заселять удалённые от берегов просторы.
В мезозое интенсивность синтеза биомассы на Земле стала сравнима с современной, однако, с большими «но». Не менее половины суши (с начала мезозоя и до сих пор являющейся основой зоной фотосинтеза) всё ещё покрывали пустыни . Да и самой суши было значительно меньше, ибо климат стал очень тёплым, ледники отсутствовали, и вода стояла высоко, покрывая прибрежные низменности. Равнин было мало, а горы… На склонах до появления травы тоже ничего не росло. То есть, суммарная масса животных во времена динозавров едва ли превышала четверть, максимум, треть от современной.
Расцвет биосферы, таким образом, приходится на середину-конец палеогена . Где-то, 25-30 миллионов лет назад масса животных, вероятно, достигла максимума . Тактико-технические характеристики растений к этому моменту уже стали близки к современным показателям, пустыни превратились в саванны и степи, болота большей частью исчезли, лесами и лугами покрылись склоны гор. Не был ещё, разве что, только тундровой и лесотундровой растительности, ну так и для самой тундры на планете тогда почти не имелось места. Разве что, в Антарктиде и на островах Арктики. Климат оставался очень тёплым, деревья могли расти даже на побережье Ледовитого океана.
В неогене , по мере похолодания, масса биосферы, вероятно, несколько снизилась. Но речь идти может о процентах 10. Т ак как похолодание и рост ледников означали отступление моря и увеличение площади суши. Однако, в квартере во времена крупных оледенений она и вдвое могла уступать не только рекордам палеогена, но и современным показателям.
